В августе 2020 года экоактивисты остановили строительство углепогрузочной станции рядом с жилыми кварталами

В июне 2020 года жители Кузбасса впервые за годы противостояния с угольщиками организовали круглосуточный палаточный лагерь возле поселка Черемза, чтобы помешать строительству углепогрузочной станции разреза «Кузнецкий Южный». В августе губернатор Кемеровской области Сергей Цивилёв отменил разрешение на строительство под Черемзой. Станция будет построена в другом месте, но это тоже не устраивает большинство экозащитников. К активистам, которые участвовали в протестном лагере, приходят сотрудники полиции и отдела по делам несовершеннолетних. Корреспондент «7х7» Андрей Новашов встретился с теми, кто согласился рассказать свои истории.

«Дети на митинге»

Маленький поселок Черемза летом 2020 года превратился в центр народного сопротивления. Здесь жители ближайших населенных пунктов организовали круглосуточный экопротестный лагерь, вставали живым щитом перед бульдозерами, когда разрез «Кузнецкий Южный» начал снимать плодородный слой почвы в 600 м от Черемзы, чтобы проложить железнодорожное полотно для перевозки угля. В области множество примеров, когда поселки, окруженные со всех сторон угольными разрезами, буквально вымирают: отравлены вода, воздух, почва. Решение о строительстве станции стало последней каплей: люди вышли на защиту своих домов и семей.

Так выглядел лагерь под Черемзой летом 2020 года

Большинство участников лагеря — жители города Мыски: пятиэтажки ГРЭСа (это народное название нескольких мысковских кварталов) видны с поляны, где располагался лагерь.

В числе участников протеста — мысковчанка Алина Морозова. Она помнит, как на общественных слушаниях в начале 2020 года против строительства углепогрузочной станции разреза «Кузнецкий Южный» проголосовало более 80% жителей.

— Жители Мысков, ГРЭСа, Черемзы, Безрукова и других близлежащих поселков — все против. За — только люди, которых администрация и руководство разреза привезли на специальном автобусе. На слушаниях выступала эколог с докладом о краснокнижных растениях, которые уничтожит углепогрузка. Насколько знаю, это в протоколе слушаний не отражено. Позже, уже в лагере, собрано шесть тысяч подписей против строительства углепогрузки, и это мы еще не слишком активно распространяли информацию о сборе подписей, — рассказывает Алина.

Алина изучает документы в лагере

В июне Морозова вместе с другими активистами встали перед тяжелой техникой. Сначала пробовали поговорить с водителями и их начальниками, но поняли, что бесполезно, — те отводили глаза и отделывались стандартными фразами: «Мне платят. Это моя работа. Я выполняю приказ».

Потом была голодовка, в которой участвовали девять активистов. Морозовой пришлось прекратить ее через неделю, когда начались проблемы со здоровьем. Алина рассказывает, что власти Новокузнецкого района и Мысков знали о голодовке, но никак не отреагировали.

Морозовой звонили сотрудники полиции, которым не понравился контент, выложенный в соцсетях. Какой именно, те не объяснили и не ответили, откуда у них Алинин номер.

Потом подключилась комиссия по делам несовершеннолетних — они несколько раз приезжали домой к Морозовым. Отобрать детей не угрожали, но вызывали на допрос в Новокузнецкий район и в Мыски.

В полицию вызвали и сына, который учится в старших классах, — насколько поняла Морозова, причина в том, что он бывал в экопротестном лагере. Он отказался отвечать на вопросы полицейских, сославшись на 51-ю статью Конституции. Как и большинство защитников Черемзы, женщина не понимает, как могут преследовать за мирный протест. Несколько недель назад Алина вместе с семьей, не выдержав давления, уехала из региона. Куда именно, не сообщает.

Подруга Алины осталась в Мысках. Согласилась встретиться, но просила изменить ее имя. Ирина — коренная мысковчанка, работает в сфере культуры. В лагере под Черемзой была дважды. 5 июля вместе с дочерью приходила на детский праздник. 18 августа Ирина и ее супруг участвовали в записи коллективного видеообращения, в котором протестующие требовали отставки губернатора Кузбасса Сергея Цивилёва. Ирина рассказывает:

— Написали в WhatsApp, что будут снимать такой ролик. Эта углепогрузка от дома моей мамы меньше чем в километре должна была находиться… После того как моей бабушке поставили диагноз «рак», я поняла, что сначала она, потом мама, потом дети. По роду деятельности участвую в благотворительных детских концертах, средства от которых перечисляем онкобольным. Мы собираем для наших, кузбасских, детей.

У нас из-за плохой экологии рак — как насморк. В том районе Мысков, где я живу, от онкологии умерло две мои подруги. Одной было 35 лет, другой 29. У обеих остались дети.

Ролик опубликовали в интернете, на следующий день домой к Ирине пришла полиция. Удостоверение показал только один сотрудник, другие не представлялись. Ирина требовала прислать повестку, но сотрудники тянули с этим до последнего. Потом приходили еще четырежды, в последний раз — 7 ноября. Во время третьего визита Ирина была дома с дочерью, и, поскольку муж был на работе, она не стала открывать.

Полицейские долго и громко стучались. Сотрудница отдела по делам несовершеннолетних спрашивала через дверь: «Зачем вы берете детей на митинги?»

Ирина отвечала, что в митингах не участвовала. 22 октября она пришла по повестке в отделение полиции Новокузнецкого района и услышала: «Ваш следователь в отпуске в Крыму». Ирина потребовала, чтобы в журнале посещений зафиксировали, что она, получив повестку, ее не проигнорировала. Друзья Ирины снимали этот визит в полицию на видео.

Ирина много лет руководит детским творческим коллективом. После визитов полицейских отношения с начальством испортились. Ирина возмущена, что информацию о ней и ее семье помогали собирать сотрудники управления культуры Мысков, что полицейские приходили и к ее маме, требовали подписать бумагу, в которой утверждалось, что Ирина и ее муж плохо заботятся о детях. Мама Ирины отказалась.

В кузбасский лагерь под Черемзой дважды приезжала хакасская экозащитница Евгения Прусс. Когда вернулась, директора учреждения, в котором она работает, вызывало «на ковер» начальство. Его отчитали, что его подчиненная «неизвестно где шляется». Евгения настаивает, что во время своего отпуска может находиться где считает нужным. Как неоднократно убеждалась Прусс, сотрудники Центра «Э» (отдела по борьбе с экстремизмом) знают обо всех перемещениях хакасских активистов. По словам Евгении, в Хакасии, где угольные разрезы тоже убивают природу, угольщикам еще привольнее, чем в Кузбассе, но в Кузбассе жестче давят на экоактивистов.

Евгения Прусс в лагере под Черемзой в июле 2020 года

Активистка и журналистка из кузбасского города Киселёвска Наталья Зубкова тоже приезжала в экопротестный лагерь. Она вела стримы, писала о событиях под Черемзой на своем сайте «Новости Киселёвска». Сейчас с ней судится один из руководителей разреза «Кузнецкий Южный» Тимур Франк. Следственный комитет и киселёвская ПДН потребовали от Натальи объяснений: к ним поступили жалобы на то, что Зубкова — ужасная мать. Под жалобами стоит подпись Марины Кашириной. Наталья приятельствует с медсестрой Мариной Кашириной из соседнего Прокопьевска, но та утверждает, что жалоб на Наталью не писала.

На детский праздник, устроенный экозащитниками в июле, Наталья Зубкова приезжала с дочерью. В начале нового учебного года дочь написала сочинение «Мое лето», о посещении Черемзы рассказывала как о самом ярком событии каникул: «Это был поход в лагерь к защитникам Родины». Она уточнила, что Родину защищали от угольщиков. Учительница поставила пятерку.

На официальный редакционный запрос о том, какие есть претензии к защитникам Черемзы и по какой причине к некоторым из них приходят сотрудники отдела по делам несовершеннолетних, Главное управление МВД России по Кемеровской области не ответило.

«Забор позора»

Новокузнечанин Денис Шакин, член территориальной избирательной комиссии с правом решающего голоса, в апреле 2019 года вместе с несколькими сотнями человек участвовал в крупнейшем в истории Кузбасса экологическом митинге на ГРЭСе и требовал запретить строительство углепогрузочной станции в районе Черемзы.

Денис Шакин

В экопротестный лагерь Шакин приезжал несколько раз, в том числе 13 августа, когда промышленники построили «забор позора». Разрез «Кузнецкий Южный» пытался продолжать строительные работы без разрешительных документов. Защитники Черемзы не позволяли. Тогда руководство разреза приказало установить забор и отделить стройплощадку от палаток активистов. Полицейские и ОМОН встали на сторону угольщиков.

"Забор позора" в ноябре 2020 года

18 ноября Новокузнецкий суд приговорил Шакина к штрафу в 10 тыс. руб. за участие в массовом несогласованном мероприятии. Участие заключалось в том, что он видел, как этот забор воздвигают. Денис Шакин будет обжаловать решение суда, поскольку считает, что суд нарушил процедуру: он должен был запросить разрешение прокурора области на привлечение к административной ответственности члена избиркома.

Три штрафа

По словам мысковчанина Вячеслава Кречетова, всего к административной ответственности привлечено не менее 30 защитников Черемзы. Больше всего исков — против самого Кречетова. Он участвовал в голодовке, живых щитах, дежурил ночами на постах и снял тот самый видеоролик с требованием отставки губернатора.

Вячеслав Кречетов

24 августа, через несколько дней после публикации ролика, полицейские остановили машину, в которой ехал Кречетов, и увезли его в ОВД Новокузнецкого района, хотя протокол могли составить на месте. В ОВД Вячеслав подал ходатайство, чтобы пригласили юриста, но начальник отделения объявил план «Крепость» (один из режимов особого положения для сотрудников правоохранительных органов, чтобы пресечь захват собственных объектов): все входы в отделение полиции заблокировали. Кречетова обвинили в том, что 18 августа он организовал массовое несанкционированное мероприятие (по словам Вячеслава, решение записать видеоролик — коллективное), и задержали на двое суток. С юристом он встретился только семь часов спустя. Позже предъявили обвинение по событиям 13 августа («забор позора») — участие в массовом несанкционированном мероприятии. 25 августа состоялся первый суд, Вячеслава приговорили к штрафу в 20 тыс. руб. Он не признал вину, подписал документы, хотел выйти на улицу, но полицейские сжали его со всех сторон, Вячеслав потерял сознание.

— Очнулся на полу. Надо мной склонился подполковник Скворцов: «Что ты тут нам в Навального играешь?», — вспоминает Кречетов.

Скорая. Обследование. Диагноз исключает пребывание под стражей. Но полицейские, сопровождавшие Кречетова в больнице, вернули его в камеру. На следующий день еще один суд и еще один штраф — 10 тыс. Еще на 1 тыс. руб. Вячеслава оштрафовали за отказ выполнить требование полицейских выйти из машины. По словам Вячеслава, ему просто не дали этого сделать — вытащили силой. Первый штраф ему удалось опротестовать и отменить, сейчас пробует отменить второй и выступает ответчиком в судах по искам «Кузнецкого Южного» из-за других видеороликов в Сети.

Летом 2020 года параллельно с протестным лагерем в Мысках развивался еще один экозащитный сюжет, свидетелем которого стал Кречетов. В 15 км от лагеря незаконная технологическая дорога — часть инфраструктуры другого разреза, «Кийзасского». Губернатор Кузбасса Сергей Цивилёв не сдержал обещание ликвидировать эту дорогу и перенести углепогрузочную станцию «Кийзасского» подальше от домов. Местные жители 1 августа пригласили губернатора и мысковских начальников приехать на место и зафиксировать нарушение природоохранного законодательства — шум здесь не прекращается круглый год, а зимой — черный снег.

Черный снег зимой в районе углепогрузки разреза "Кийзасский". Фото из архива Владимира Сальникова

Губернатор не приехал. Собравшихся жителей обвинили в проведении несанкционированного массового мероприятия, пятерых (в основном пенсионеров) Мысковский суд оштрафовал на 25 тыс. руб. каждого. Суды проходили ночью. Как предполагает Вячеслав — чтобы исключить массовую поддержку. Штраф удалось признать незаконными, но нервы и время активистам никто не возместит.

«Плюс 100 к катастрофе»

Министр угольной промышленности Кузбасса Олег Токарев сообщил «7х7», что руководство разреза «Кузнецкий Южный» решило приостановить строительство объектов транспортной инфраструктуры, в настоящее время «разрабатываются другие варианты строительства углепогрузочной станции этого разреза. Иными словами, «Кузнецкий Южный» рано или поздно начнет работать. На территории Кузбасса строятся шахта, углеобогатительная фабрика и еще один разрез, а в ближайшие пять лет планируют построить еще пять угольных предприятий.

«Исторически сложилось, что Кемеровская область (Кузбасс) — это промышленный регион, где основу экономики составляют предприятия угольной промышленности», — ответил Токарев на вопрос, не пора ли региону отказаться от доминирования угледобычи. 

Министр заверил, что на территории Кемеровской области «продолжается внедрение регионального экологического стандарта».

Мысковский экоактивист Вячеслав Кречетов к «экологическому стандарту» относится скептически, поскольку надзорные органы все равно бездействуют. Он убежден, что где бы ни разместилась углепогрузочная станция «Кузнецкого Южного», она будет отравлять окружающую среду того или иного населенного пункта. По словам Вячеслава, он и его единомышленники будут мирными способами добиваться, чтобы «Кузнецкий Южный» никогда не начал работать. На территории Мысковского городского округа уже пять действующих разрезов: уничтожаются тайга и плодородный слой почвы, гибнет рыба в реках. Если по соседству заработает шестой, жизнь превратиться в ад.

В 2005–2006 годах комплексная научная группа, работавшая на территории Кемеровской области, пришла к выводу, что экологическая емкость региона исчерпана.

— Есть документ, где говорится, что на территории Новокузнецкого района и Мысков — уже экологическая катастрофа. А тогда в Кузбассе добывали порядка 150–160 миллионов тонн угля в год. В этом же документе сказано, что увеличение объемов угледобычи неминуемо окажет негативное воздействие на здоровье жителей. Предыдущий губернатор Аман Тулеев обещал, что объемы угледобычи в Кузбассе не превысят 200 миллионов тонн в год. На сегодняшний день у нас добывается 260 миллионов — можно сказать, плюс 100 к катастрофе. Как в связи с этим рассматривать планы создания в Кузбассе новых угольных предприятий — совершенно непонятно, — говорит Кречетов. — Руководителям региона нужно не об увеличении угледобычи думать, а разрабатывать программу диверсификации экономики Кузбасса.

Доверия у активистов к властям нет, они не исключают, что губернатор Сергей Цивилёв, остановивший строительство инфраструктуры «Кузнецкого Южного» под Черемзой, может забрать свои слова назад. Так уже было с «киселёвскими канадцами», которых Цивилёв обещал переселить, но через неделю передумал. Если строительство под Черемзой возобновится, экопротестный лагерь появится там снова.

Подробнее читайте на 7x7-journal.ru ...

52 +