Учитель

Михаил Рогачёв приехал в Коми, окончив исторический факультет Ленинградского университета. Сначала он работал в Усть-Вымском районе, потом в Сыктывкар…

Учитель

Михаил Рогачёв приехал в Коми, окончив исторический факультет Ленинградского университета. Сначала он работал в Усть-Вымском районе, потом в Сыктывкаре. Много лет он работал педагогом в лицее при Сыктывкарском государственном университете, где сейчас его сын Алексей тоже преподает историю.

Алексей Рогачёв, сын:

- В последнее время папа жил на два города. Мама давно переехала в Сестрорецк. Он обычно переезжал туда на зиму и лето.

В конце мая 2020 года папа уехал в Питер и примерно через несколько недель попал в больницу. Он лечился от туберкулеза, там случилось обострение. Долгое время его готовили к операции. В октябре он пошел на поправку, но потом другие болезни стали обостряться. Возникла сердечная недостаточность. И, по всей видимости, в больнице он заразился коронавирусом. Его перевели в ковидное отделение. К сожалению, так получилось, что совокупность факторов привела к смерти.

Я не мог не стать учителем истории, когда у нас дома было девять стеллажей книг, из которых восемь стеллажей - это учебники, а один - художественная литература. Всю жизнь я боялся продемонстрировать папе историческое невежество. Только в последнее время папа стал привлекать меня к совместным проектам. Моя боязнь облапошиться на глазах папы стала исчезать.

Свою первую научную работу я написал под его присмотром - про мемориальные доски в Сыктывкаре. Я в 1997 году обошел весь город и записал все доски. Тогда интернета не было.

Мы с ним написали книгу - хотя писал больше он, чем я - про историю сберегательных касс Усть-Сысольска и Коми Республики. Это предпоследняя книга, написанная папой. И эту книгу он не увидит, она еще в издательстве.

Этим летом он позвонил мне и предложил написать книгу про Усть-Сысольск 1920–1930-х годов. Сказал, что ему нужен соавтор. Мы осенью это обсуждали, я говорил, что пока мне некогда ходить по архивам. Какие-то материалы я ему передавал, сканировал книги. Кажется, что эту книгу мне придется дописывать самостоятельно. Я буду стараться.

Есть много историй про то, как я стал учителем. Мне казалось, что ему не совсем интересно, чем я занимаюсь. Но это юношеский максимализм и обида. Мне потом рассказывали через третьи лица, что он был очень рад, что я вернулся в лицей при СГУ. Свой первый урок вместо 40 минут я рассказал за 25 минут, а 15 минут я импровизировал. Папа тогда мне ничего не сказал. Со всеми бывает.

Есть история про то, как меня, школьника, выгнали с урока. Кто? Естественно, Михаил Борисович. Причина? Папа заполнял журнал, и у него закончилась паста. Он поднял голову и попросил ручку у учеников. Это был седьмой класс. И когда папа попросил передать ручку, я воспринял эту просьбу как личную. Я кинул ему ручку и попал в лоб. Он не заметил, кто кинул, и спросил, кто это сделал. Я сознался. И он выгнал меня в коридор. Он после этого не вспоминал эту историю.

Алексей Рогачёв

Александра Штин, директор Коми республиканского лицея при СГУ:

- Самое главное, что он сделал для лицея, - это то, что сотни учеников стали порядочными и интеллигентными людьми. Он настоящий русский интеллигент в полном смысле этого слова.

Мы всегда гордились, что он у нас работает. Благодаря его работе появился учебник, которым мы пользуемся до сих пор. Это единственный полноценный учебник Республики Коми. И сейчас его сын работает по учебнику отца.

Михаил Борисович был очень веселым и простым. Для него атрибуты и статусы были не важны. Но не был простоватым. Доступный для общения человек, живой. Я поражалась его огромной эрудиции. О чем ни спроси — он находил ответ.

Миша был государственный человек. Не государственник или чиновник - он болел за судьбу страны и народа. Переживал каждое событие, как личное.

В 2014 году он вышел на Стефановскую площадь на пикет [проведение там публичных мероприятий в то время уже было запрещено] против войны на Украине. Это был поступок. Это люди, благодаря которым наше государство возродится и мы будем ощущать себя достойными гражданами.

Александра Штин и выпускники лицея

Артём Панюков, врач, выпускник лицея:

- Мы - его лицейские дети. Мы были первым его классом. Он смог взять толпу детей, семиклассников, абсолютно разных. Он объединил нас в седьмом классе. Наверное, через полгода он сказал, что поздравляет нас, потому что мы были первыми - но с конца. "Лучшие" по успеваемости, по посещаемости, по дисциплине.

И по результатам его работы наш класс стал лучшим. У нас три золотые медали, все получили высшее образование. Он никогда не повышал голос, обращался только на «вы».

Он привил ощущение, что к детям относятся как к личностям.

Полина Гайнерт, выпускница лицея:

- С ним мы прошли много конференций, экспедиций, собирали воспоминания. Это тот человек, который повлиял на формирование моего мышления и взглядов на жизнь, на то, как надо относиться к человеческой жизни. Он приносил на уроки анкеты, где были сведения о репрессированных, предлагал почитать и изучить их. Он учил тому, что каждая жизнь - уникальная.

Настя Карманова, выпускница лицея:

- Он был нашим классным папой. Историю можно было не любить, но его невозможно было не любить. Он нас много выручал и заступался. Мы часто встречались с ним на улице. Вроде можно было мимо пройти, но мы говорили по 30 минут, как будто не было 20 лет, как мы закончили лицей.

Михаил Рогачёв: «Я устал от потока лжи и ненависти к Украине»

Известный историк рассказал, почему первый раз в жизни решил выйти на пикет

Правозащитник

В конце 1980-х годов в Коми появилось общество «Мемориал»*. Михаил Рогачёв сначала стал заместителем его руководителя, а потом возглавил организацию сам. В основном общество занималось восстановлением имен репрессированных, проведением образовательных и просветительских мероприятий. Позже “Мемориал”* стал уделять больше внимания правозащите.

Игорь Бобраков, журналист:

- Когда я смотрел кадры с экскурсий «Пешком по Усть-Сысольску», то подумал: может быть, хорошо, что его похоронили в закрытом гробу. Мы его не видели мертвым. Он везде живой: какая у него была мимика, какие жесты.

Когда в 1989 году создавался «Мемориал»*, он пришел в оргкомитет и сказал странную фразу: “Партийные власти хотят, чтобы я был заместителем руководителя „Мемориала“*”. Он считал нужным предупредить, хотя все знали, что он уже многие годы занимался репрессиями.

Он был принципиальным, говорил то, что думает. Видимо, он доверие вызывал сам по себе.

Игорь Бобраков

На телевидении в 90-е была программа “Молодежный канал”, журналисты пригласили все правление “Мемориала”*. Власти сказали, что меня и Леонида Зильберга надо вычеркнуть. Они пригласили только Револьта Пименова и Михаила Рогачёва. Через некоторое время сверху позвонили снова: на этот раз и Пименова вычеркнули из списка, остался только Рогачёв. А дальше произошло то, что вызвало шок у всей республики. Рогачёв пришел, его представили. Рогачёв сказал: «Несколько часов назад мы должны были выступать вдвоем. И без председателя „Мемориала“*, известного ученого Револьта Пименова, я считаю свое участие в „Молодежном канале“ невозможным». Он встал и ушел.

Что началось? Буквально каждую минуту поступали звонки, все были возмущены. И через 40 минут программу прекратили. В кадре показали телефонную трубку.

На следующий день начался митинг в защиту “Молодежного канала”. Михаила Рогачёва встретили овациями, но они ему не понравились.

Он не был тщеславен, у него было много наград. Причем не потому, что он был скромным, это просто его не волновало.

После этой передачи я стал его уважать, и за эти 32 года уважение прибавилось. И я много раз убеждался в его порядочности.

И многие могут сказать, что он никогда не отказывал в помощи. Моя жена говорила: “Что ни попросишь — все сделает”. Он успевал все.

«Пешком по Усть-Сысольску»: лучшие экскурсии по Сыктывкару в одном лонгриде

18 прогулок по городу: от визита художника Кандинского и военного Сыктывкара до утраченных храмов

Анастасия Рожена, преподаватель:

- Я была знакома с Михаилом Борисовичем, наверное, с детства. Несмотря на то, что он не был моим учителем, я его считаю наставником. С ним мы реализовали проект “Женская обитель”, посвященный Кылтовскому монастырю, потому что он первым опубликовал сведения о женском монастыре, расположенном в Коми крае, и именно он вдохновил ученых на написание книги о нем.

В конце 80-х на местном телевидении вышла передача об истории региона, созданная при его участии. В дальнейшем он очень активно сотрудничал с региональным телевидением. Благодаря его инициативе создана рубрика “Прошлого негромкие страницы”, в которой он знакомил людей с историей. А еще передачи “Покаяние” и “Негромкая дата”.

Многие поражались его работоспособности: ему хватало времени, чтобы работать в архиве, готовить передачи, заниматься исследованиями.

В нашей памяти он остался простым и добрым человеком, хоть был публичным и известным. Он сохранил искренность.

Галина Поташева, библиотекарь:

- Я не так давно с ним знакома. Четыре с половиной года назад, когда я стала работать в Национальной библиотеке Коми, он пришел, чтобы обсудить, как мы будем проводить День памяти жертв политических репрессий. И на два часа работа библиотеки была парализована, все пришли его слушать. Он знал ответы на все вопросы.

говорили: «Откуда у вас такой человек?»

Сегодня я подумала о том, как мы его не берегли. Для меня он незаменим.

Как сохранить память о своей семье и составить генеалогическое дерево. Лекции историков Михаила Рогачёва и Игоря Сажина

О беседах с родителями, изучении фотографий, архивах и поиске в интернете

Редактор

С 1998 года фонд “Покаяние” в Коми начал собирать сведения о жертвах политических репрессий и публиковать их фамилии в одноименном мартирологе. Каждый том издания посвящен определенной группе репрессированных: осужденным по политическим статьям, раскулаченным, депортированным полякам, переселенным немцам и другим. Всего за 20 лет вышло более 15 томов памятной серии. Михаил Рогачёв был неизменным редактором мартиролога.

Надежда Быковская, уполномоченный по правам человека в Коми:

- Первый раз про Рогачёва услышала в середине 70-х годов. Все о нем говорили так восторженно. Я не могла понять, почему, кто он. Когда я с ним познакомилась, я поняла, что это человек с большой буквы. Я с ним тесно познакомилась, когда жила в Корткеросе. 14 лет назад, когда мы запланировали поездку в Сибирь к могиле Виктора Савина, он не только помог нам, сразу дал координаты, но и поехал с нами.

Впервые в конце октября мы проводили мероприятие у часовни без него. Я позвонила ему, спросила, где он. Он сказал, что в Санкт-Петербурге, болеет. Подлечится и приедет. А теперь мы с ним встречаемся сегодня.

Полина Романова, журналист:

- Когда мы все ужаснулись от того, что произошло, самое точное слово нашел Игорь Сажин, который сказал, что его смерть - это катастрофа. Присутствие Рогачёва в Сыктывкаре - оно было разлито в воздухе. Теперь этого воздуха не хватает.

Одно из моих самых больших потрясений - это то, что в его семье никто не пострадал от репрессий. И когда я его спросила, почему он занимается этой темой, он ответил: “А кто этим будет заниматься?”

И он взял эту работу на себя.

Юлия Белецкая, выпускница лицея:

- Училась в лицее с 1996 года. Это был самый любимый учитель. У него было удивительное чувство юмора. Историк - это не тот, кто знает все даты, а тот, кто знает, где их быстро найти. Он помог мне, когда я занималась реабилитацией моих предков.

* — Коми правозащитная комиссия «Мемориал» в 2015 году была внесена в реестр иностранных агентов. После принудительного внесения в этот реестр ее руководители приняли решение о ликвидации организации.

Подробнее читайте на 7x7-journal.ru ...

67 +